Необыкновенный человек, этот наш земляк военный летчик, инструктор первого класса Вячеслав Самойлов. Родом из маленького поселка Старобешево, с большой мечтой в сердце, он шел шаг за шагом к своей цели. Вячеслав Николаевич с трепетом вспоминает наиболее памятные моменты жизни, которые пришлось ему пережить: «Порой мне кажется: всего, что выпало на мою долю, хватило бы на несколько жизней…»
Предлагаем вашему вниманию рассказ ветерана Военно-Воздушных Сил Вячеслава САМОЙЛОВА:
…Мечта стать летчиком пришла ко мне где-то в десятилетнем возрасте, когда впервые увидел пару истребителей, пролетающих на малой высоте над моим домом в Старобешево. Это были «МиГ-17», очень красивые околозвуковые самолеты.
Школу я окончил в 1967 году с золотой медалью. Подал документы в летное училище. Но меня ожидало большое разочарование – медкомиссия в Донецке на рентгеновских снимках носа обнаружила… затемнение! Вместо назначенных врачом десяти сеансов УВЧ я обманным путем получил все двадцать. Но повторный снимок показал, как и первый, затемнение. Меня забраковали.
Сразу же после экзаменов я улетел в Москву и подал документы в Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова на механико-математический факультет. Сдал математику, стал готовиться к следующему экзамену… Неожиданно получаю письмо из Харькова от старшего брата Виктора. На то время он уже окончил второй курс авиационного института, где учился на самолетостроительном факультете. Брат предложил мне поступить в ХАИ, все же ближе к авиации. В свое время он тоже не прошел медкомиссию по такой же, как и я, незначительной причине.
Я прислушался к его совету, за¬брал документы из МГУ и решил поступать в ХАИ. Сдал на «отлично» два экзамена по математике, и как медалист был зачислен на первый курс. Сразу прошел конкурсный отбор в секцию самбо, и за два с половиной года выполнил норму кандидата в мастера спорта. Был чемпионом института, области, занимал призовые места на чемпионатах Украины, где выступал от спортивного общества «Буревестник».
Учеба в институте, занятия спортом не смогли отвлечь меня от желания осуществить свою мечту. После окончания третьего курса от своего друга Жана Горелого (впоследствии – ведущего инженера ОКБ имени Антонова) я узнал, что в Харьковском высшем авиационном училище объявлен набор для студентов технических вузов после третьего курса. В СССР хотели провести эксперимент по подготовке летчиков-истребителей по американской методике обучения. Из более чем тридцати человек медкомиссию прошли всего пятеро. Среди них оказался и я. Это мне было как награда за преданность своей мечте.
В 1973 году, отлетав три года на разных типах самолетов, получил диплом летчика-истребителя и погоны лейтенанта. Я неплохо учился и летал, поэтому, вопреки моему желанию служить в строевой части, меня оставили летчиком-инструктором в учебно-боевом полку в городе Чугуеве (при ХВВАУЛ) на самолетах «МиГ-21».
Восстановился в ХАИ на четвертый курс вечернего отделения. Чрезвычайно сложно было сочетать полеты и учебу в институте, который готовил специалистов по конструированию и производству летательных аппаратов. После окончания института хотел поступать в школу летчиков-испытателей. Но, к сожалению, меня не отпустили – нужен был в училище.
Для того, чтобы получить допуск к обучению курсантов, надо было пройти дополнительную учебу и специальную летную программу. Так началась моя летная инструкторская жизнь.
Приходилось через год улетать на другие аэродромы и находиться там без семьи более чем по полгода. Опыт полетов в Крыму над Азовским и Черным морями пригодился мне в зарубежной командировке.
В 1976 году мне предложили пройти медкомиссию в отряд космонавтов. Я отказался, так как боялся быть списанным с летной работы – очень свежи еще были воспоминания о первой врачебно-летной комиссии. А мои друзья Саша Волков и Володя Васкотин успешно прошли медкомиссию, и в восьмидесятые годы слетали в космос, стали Героями Советского Союза. К сожалению, Володя умер в начале 2000 года в возрасте пятидесяти лет. А с Сашкой Волковым мы встречаемся до сих пор. Его сын Сергей пошел по стопам отца – тоже уже побывал в космосе и стал Героем Российской Федерации.
В 1984 году передо мной, командиром авиаэскадрильи, подполковником, встал выбор: учиться в академии или отправиться в спецкомандировку в Афганистан или Анголу… В это время и там, и там шла война, с той лишь разницей, что в Афгани¬стане вся тяжесть войны легла на плечи советских солдат, а в Анголе мы только «помогали» ангольской армии. Противостояние в Анголе состояло между просоветским режимом, который поддерживали СССР и Куба, и прозападной оппозицией, за которой стояли США и НАТО.
Я сделал выбор в пользу спецкомандировки в Анголу – надо было возвращать долги своему Отечеству. К этому времени я достиг достаточно высокого профессионализма как летчик-инструктор и как военный летчик. Прошел процедуру оформления и находился в режиме готовности уехать по приказу немедленно.
Попал в Анголу в первой половине 1985 года. Незадолго до отъезда в Москву был награжден первым орденом Красной Звезды.
В Москве в ЦК КПСС, что располагался на Старой площади, прошел собеседование и инструктаж, где мне разъяснили, в чем разница между Афганистаном и Анголой. В Афганистане мы вели объявленную войну, а в Анголе – необъявленную. У меня забрали партбилет и все документы, выдали полный комплект гражданской одежды и удостоверение на португальском языке, где в переводе значилось: «Советник советский Слава» – и указания властям оказывать всяческое содействие при обращении к ним владельца удостоверения. И все!
Мне разъяснили, что нужно быть готовым к тому, что наша страна не сможет помочь мне по официальным каналам ООН, если собьют мой самолет, и я попаду в плен…
Ранним утром мы приземлились на аэродроме города Луанда – столицы Анголы. Когда я вышел из самолета, было такое ощущение, что попал в парную баню. Очень высокая влажность и температура не меньше тридцати градусов тепла круглый год – это обычная погода для столицы Анголы, расположенной на берегу Атлантики.
Моя «командировка» длилась три года. После встречи с главным военным советником через пару дней я уже был на базе ВВС Лубанго на юге Анголы.
Ангола – потрясающе красивая страна с непостоянным климатом. Необычный ландшафт, тропинки, саванна, пустыня и океан… Только удручающе выглядели населенные пункты на прифронтовых аэродромах: дома с мешками песка в оконных проемах, БТРы, блок-посты – в общем, военная обстановка. Люди очень приветливые и добрые. Спустя год пребывания в Анголе настолько сблизился с ангольцами, что порой забывал, что я белый.
Эта командировка во многом определила мою дальнейшую жизнь после увольнения из Вооруженных Сил.
Сразу же после прибытия на авиабазу Лубанго я приступил к вводу в строй молодых ангольских летчиков, прибывших после окончания летного училища в Краснодаре в количестве 14 человек. Я руководил двумя эскадрильями самолетов «МиГ-21 Бис» и оказывал помощь в обучении летному искусству на самолетах «МиГ-23» летчикам соседней эскадрильи.
Ощущалась острая нехватка военных летчиков для обеспечения боевых действий сухопутных войск. Кубинских летчиков не хватало, чтобы летать сразу с нескольких аэродромов, отдаленных на многие сотни километров друг от друга. Через два месяца ускоренной подготовки в 1985 году я уже с первой группой из восьми самолетов вылетел на один из прифронтовых аэродромов Менонгс, что располагался на юго-востоке страны.
Я как ведущий группы сел первым, а остальные с двухминутным интервалом последовали за мной. Когда взлетел, из самолета увидел вначале на взлетно-посадочной полосе клубы черного дыма. Мгновенно стало ясно – авария! Через несколько минут на одной из аэродромных машин я уже подъехал к месту аварии. Самолет лежал «на спине», рядом валялись оторванные с держателей ракеты «воздух-воздух». Пламя подступало уже к кабине, а в самолете был полный боекомплект к пушке – 250 снарядов. Хорошо, хоть топлива было мало. Невозможно было находиться рядом с самолетом – пламя обжигало лицо.
Неподалеку стоял кубинский танк. Один из солдат подбежал с молотком и разбил угол фонаря кабины. Благодаря тому, что летчик еще был в сознании и сумел открыть замки подвесной системы парашюта, его буквально выдернули через небольшое отверстие в фонаре и уложили в машину. Через несколько секунд мы уже бежали от самолета. Первый взрыв застал нас, когда мы находились в пятидесяти метрах от горящего самолета. Мы еще около двух часов не могли поднять головы – взрывались снаряды и разлетались осколки во все стороны.
В процессе выполнения боевых задач мы продолжали вводить в строй молодых летчиков.
Письма с Родины получали редко. Почту на основную базу привозили транспортным самолетом «АН-12». Мы всегда его очень ждали – это была единственная связь с домом. Письма наших родных, поступали в Москву на почтовый ящик, подолгу ждали отправления в Анголу и продолжительное время добирались до мест базирования.
Однажды в апреле 1987 года перед вылетом на учебно-боевом самолете с ангольским летчиком на базовом аэродроме мне в кабину передали письмо от мамы из Старобешева. После взлета я распечатал письмо и узнал, что 20 февраля умер мой отец – ему было 65 лет. Уже закончилась зима, прошло почти два месяца весны, а я только теперь узнал об этом. Стало очень горько. Такое охватило чувство, что все как-то неправильно и несправедливо устроено в жизни. Я летел и плакал, а в передней кабине ангольский летчик даже не подозревал, что у меня сейчас творится на душе.
Летом 1985 года пришла еще одна печальная новость: погиб мой близкий друг Володя Пивоваров. Его самолет сбили, когда он проводил атаку на пикирование. Он даже не успел катапультироваться. Это случилось в Афганистане. Мне и раньше приходилось терять товарищей и друзей-однокашников, что, увы, неизбежно в нашей профессии. Но эта потеря глубоко меня тронула. У Володи остались двое детей, совсем еще маленьких. Он был очень порядочным человеком, добрым и преданным другом.
В Анголе я налетал за три года около 400 часов на самолетах «МиГ-21» и «МиГ-23». Выполнил официально зарегист¬рированных 46 боевых вылетов, в основном на поддержку сухопутных войск, уничтожение военных баз и командных пунктов управления.
Потери летчиков и самолетов, к сожалению, были обычным явлением: и при выполнении плановых полетов, и при выполнении боевых.
Из СССР самолеты приходили в порт Луанда в контейнерах в разобранном виде. Заводская бригада собирала самолеты, а я их облетывал и перегонял на те аэродромы, где в них была наибольшая необходимость. Из 40 новеньких полученных «МиГов-21 Бис» к концу моей командировки осталась половина. А из двух групп летчиков в строю насчитывалось тоже примерно половина: кто погиб, кто был сбит и попал в плен, кто после аварии не смог больше сесть в самолет…
После моего возращения из спецкомандировки 31 декабря 1988 года погиб мой сменщик подполковник Липатов с моим же сменщиком из Анголы Симао, командиром авиаэскадрильи. В 1990 году сбили моего большого друга, командира полка Шавта. Он мне был как брат, и я для него – тоже.
В 1987 году я был награжден вторым орденом Красной Звезды. На Родину вернулся в конце марта 1988 года. После трех месяцев отпуска и врачебно-летной комиссии была полугодичная учеба на курсах подготовки преподавателей в Военно-воздушной академии имени Ю.А. Гагарина. После сдачи экзаменов я был назначен на должность летающего преподавателя на кафедре боевого применения авиационных средств поражения в Харьковское ВВАУЛ. Три дня в неделю – лекции и семинары у курсантов последних курсов и три дня – полеты на аэродроме Чугуева для личного совершенствования мастерства.
Чувствуя приближение и не дожидаясь окончательного развала СССР, принял решение уволиться из рядов Вооруженных Сил.
В 1991 году в возрасте сорока лет уволился в запас с выслугой 35 лет (летному составу истребительной авиации один год засчитывается за два, а во время участия в боевых действиях – год за три).
За годы службы я летал на всех модификациях «МиГа». В общей сложности за все время службы налетал более 3000 часов.
После увольнения в течение почти двадцати лет, практически до настоящего времени, моя жизнь была связана с Африкой. Компания, которую я на тот момент возглавлял, занималась, в частности, геологоразведкой в ЮАР, и мне приходилось часто там бывать. Впервые за долгие годы пребывания в Африке трижды за три месяца переболел малярией и чудом выжил.
Все трудности уже почти забыты, но остались впечатления о стойких, мужественных людях, об отзывчивом, приветливом населении Африки, о ее изумительной природе и животном мире, полноводных реках с крокодилами и бегемотами… Во мне живет чувство удовлетворения от того, что сумел преодолеть самого себя и все трудности, что выпали на мою долю.
С 2012 года я являюсь членом правления Международной общественной организации «Летное братство», объединяющей под девизом: «Все мы разные, все мы равные» – независимо от наград, воинских званий, должностей. Все члены общества – выпускники Харьковского училища летчиков.
На протяжении всей моей жизни меня всегда поддерживала и сопровождала моя супруга, Нина Всеволодовна. У нас есть две дочери, Ольга и Евгения, которые подарили нам двух внуков и одну внучку. Последние двадцать лет и по сегодняшний день живу в Москве, активно занимаюсь любимым делом. Стараюсь ежегодно приезжать в Старобешево, в родительский дом к сестре Вере Николаевне, встречаюсь с одноклассниками и родственниками. Показываю внукам свою малую родину, делюсь с ними своими детскими воспоминаниями...

Записала Алина КОССЕ