«Вести» решили расставить точки над «i» в вопросе самоощущения и мировоззрения жителей Донбасса и попросили их ответить:
1. Как изменилась именно ваша жизнь за два месяца АТО?
2. Как вы и ваши близкие относитесь к ДНР?
3. Ополченцы, сепаратисты и террористы – кем вы считаете таковых и почему? Как называете себя сами?
4. Как, по вашему мнению, можно выйти из сложившейся ситуации и вернуть мир на Донбасс?

Елена ДАВИДОВСКАЯ-МАЛЮТИНА, сотрудница Донецкой облгосадминистрации:
– 1. Из всех неудобств из-за АТО больше всего меня волнует безопасность моего ребенка. В нашем районе Донецка спокойно, не стреляют, не летают самолеты и не ездят танки. Безусловно, ситуация на работе изменилась не в лучшую сторону. Я – госслужащая. Здание ОГА было захвачено 6 апреля 2014 года вооруженными людьми из тогда еще мало кому известной ДНР. Пришлось придумывать, как спасать документы, технику и личные вещи. Технически работать стало значительно сложнее. А мы работаем 24 часа в сутки. И, с одной стороны, это держит в тонусе, но, с другой стороны, тонус уже на исходе. Очень сложно работать психологически. Мы стали значительно черствее и жестче. Но в то же время мы стали еще отзывчивее и сентиментальнее. Мы живем в двух параллелях: мир, где есть место розам и улыбкам, и война, где убивают детей и обстреливаются жилые дома.
Но ни я, ни мои коллеги, а их 15 человек, не хотим уезжать из Донецка. Тому есть много причин. Главная – это наш дом, наш Донецк, наша Родина. Знаете, из Киева любить Родину, наверно, легче. И давать советы легче. И видеть, как поступить, тоже легче. Но, наверно, в этом и смысл понятия Родина – оставаться с этой самой Родиной до конца, какой бы она ни была, и как бы тяжело ни было.
2. По большому счету, кто такие люди, которые затеяли изначально провальный проект ДНР? Это люди, у которых не было цели в жизни, люди, которые завидовали соседу, живущему лучше них. Да, среди них много люмпенов, но ведь много и тех, кто может теоретически представлять так называемый средний класс. Люди, легко внушаемые, и люди, легко покупаемые в силу разных причин и обстоятельств. Но это было два месяца назад. Сегодня ситуация абсолютно изменилась. Аматоров ДНР сменили профессионалы. Теперь в массе своей это бандит¬ские группировки, которые грабят и делят область на сферы влияния.
Я не сочувствую этому бандитскому формированию. И абсолютное большинство людей тоже. Позволю себе процитировать В.В. Путина: «Бандитов надо мочить в сортирах». К сожалению, момент упущен. Давно. Еще три месяца назад. Если бы в период первых захватов хватило политической воли задушить это, сегодня мы бы не имели сотни убитых мирных жителей и практически стертый с лица Земли Славянск.
3. И ополченцы, и сепаратисты, и террористы – это люди с оружием. Вопрос – на чьей стороне они воюют. Если они с оружием против государства, которое платит им зарплату, пенсии или социальные пособия, то это сепаратисты и террористы. Не нравится вам государство, пожалуйста, езжайте туда, где вам будет лучше. Не хотите меняться сами – меняйте гражданство. Все ведь очень просто. Тем более РФ предоставляет какие-то там преференции.
4. У этой войны нет даты начала и, увы, не будет даты конца. Война из открытой формы перейдет в партизанскую. Уж очень большое количество оружия в руках уже немирных жителей. Слишком глубок психологический надлом. Слишком Украина проигрывает в информационном пространстве.
В шахматах есть понятие «гамбит». Это когда, уступив в малом, получаешь большее. Я думаю, если президент и правительство предпримут такой гамбит здесь, в Донбассе, прекратив военные действия и предоставив возможность одним вернуться туда, откуда они пришли, а другим – сдать оружие, можно получить максимальный эффект. Затем надо создать экономические условия. Сделают Донбасс хоть свободной экономической зоной, хоть зоной приоритетного развития (даже неважен статус), то есть главное – создать рабочие места, чтобы люди могли зарабатывать деньги, а не грабить. Но это отнюдь не быстрый процесс. И, к сожалению, многие ждать не хотят. Но у нас нет другого выхода.

Михаил КРЫЛОВ, 57 лет, председатель независимого профсоюза горняков:
– 1. За эти два месяца возненавидел всю Украину и Киев, хотя раньше был равнодушен.
С начала АТО жизнь мало изменилась, пока трудностей нет. Пенсию стали задерживать на пару дней, но это терпимо. Вся моя семья здесь, если я не получу деньги, так кто-то получит. С этим можно мириться ради того, чтобы победить хунту.
2. Я и мои близкие – двумя руками за ДНР. Мы горячо поддерживаем их идеи, у меня с женой и детьми разночтений в этом вопросе нет.
3. Те, кто воюет на стороне ДНР – это патриоты, а остальные – хунта и банда.
4. Я сейчас говорю искренне, не вижу, что мы можем жить вместе с Киевом. Я – сторонник федерализации, хотя, думаю, что сейчас и это уже не поможет. Единственный выход, по моему мнению, – отделиться. Не принципиально, присоединимся ли мы к России. С этой страной мы никогда не враждовали, главное – не остаться в Украине.

Энрике МЕНЕНДЕС, 30 лет, владелец агентства AdFactory:
– 1. Так как я живу непосредственно в Донецке, то радикальных изменений у меня пока не произошло, но это, скорее, инерция. Главное, что в душе поселилось чувство неопределенности, а счет уехавших из региона друзей и знакомых пошел на десятки. Самые большие изменения происходят с бизнесом (у меня небольшое агентство по маркетингу) – и обороты, и клиентская база упали на 70 процентов. Если так дальше пойдет, то непонятно, на что содержать семью.
2. Мнения разделились, как, наверное, у всех дончан. Часть знакомых «за», часть – «против». Не покидает ощущение нереальности происходящего. С одной стороны, сама ДНР выглядит странно – я не одобряю их методов и целей отделения от Украины. Кроме того, под эгидой ДНР разгулялся откровенный криминал, неконтролируемый никем. С другой стороны, получается, что сейчас они едва ли не единственные, кто отстаивает интересы региона – поскольку местная элита самоустранилась, а признаков наличия власти в регионе, кроме городской, не видно.
Многие противопоставляют ДНР центральным властям и поэтому считают их ситуативными союзниками в сопротивлении Киеву. Так что уровень «тихой» и не явной поддержки у ДНР достаточно высок. Мне вообще кажется, что Киев ничего не сделал, чтобы разговор с юго-востоком страны (и особенно Донбассом) по острым вопросам был конструктивным. Такую ситуацию можно было предотвратить, если бы людей вовремя успокоили и не допускали агрессивную риторику по отношению к востоку и России, которая нам близка во многих смыслах. А сейчас приходится выбирать, и «кто не с нами, тот против нас». В этом случае многим, кто смог избежать черно-белого восприятия мира, неуютно ни в одном из лагерей.
Лично я надеюсь, что Донбасс останется в Украине. Но только с условием, что правительство в Киеве не будет относиться к Донецку, как к побежденному вассалу. Должны быть учтены интересы всех сторон.
3. К термину «террористы» отношусь резко негативно. По-моему, только наша Генпрокуратура называет организации ДНР и ЛНР террористическими. В мире официально к ним так не относятся. Если вспомнить, с чего все началось, то люди просто требовали федерализации. С ними никто не пробовал договориться, поэтому конфликт шел только по нарастающей.
Уже всем стало очевидно, что ДНР – неоднородная организация и состоит из десятков групп со своими интересами. Часть из них – более радикальные по идеологии, а часть – вообще больше бандиты, чем ополченцы, есть и иностранные граждане. Но все равно без поддержки местного населения этого всего не случилось бы. Значит, нужно договариваться с теми более адекватными и здоровыми частями, а с радикалами и бандитами бороться всеми способами и сообща.
Себя называю больше патриотом Донбасса, чем Украины. Но вижу свой регион в составе Украины.
4. Нужно найти правильный баланс между переговорами и силовыми способами. Об этом вся Европа говорит. Нужно снизить градус истерики в обществе по всей стране. Это нужно было начинать делать четыре месяца назад. Сейчас уже много упущено. Договариваться с теми, кто может слышать, искать точки компромисса. Очень важно на геополитическом уровне со всеми найти общий язык – и с Россией, и с США, и с ЕС. Мы – буферное государство, и обязаны извлекать выгоду из своего положения.
Убедить местную элиту и группы влияния, что мир выгоден всем. Тех, кто хочет воевать с обеих сторон, нужно сдерживать. У откровенно радикальных элементов – отнять оружие. Не захотят сдавать – значит, нужно их уничтожить. Но только после того, как большая часть местной элиті и населения будет смотреть в одну сторону.

ЮЛИЯ, домохозяйка, 31 год:
– 1. Жизнь изменилась в худшую сторону, как, в принципе, у всех, проживающих на этих территориях. Что касается конкретно нашей семьи, то это пока только материальные трудности: мужа отправили в бесплатный отпуск на не¬определенный срок, с 1 июля будут отменены некоторые соцвыплаты. Это при росте цен абсолютно на все: медикаменты, одежду, продукты, коммуналку, памперсы (у нас двое детей: 5 лет и 5 месяцев). Уезжать не хочу однозначно: в Донецке у нас дом, родители, друзья, налажен быт. С ужасом думаю о славянцах...
2. Что касается ДНР, если одним словом – разочарование. Но это не уменьшает негатива к киевской хунте и их действиям.
3. Жителей двух областей нельзя назвать террористами и сепаратистами. Так и напишите большими буквами: «Жители Донбасса – не террористы!». Мы все не согласны с ситуацией, с вооруженным переворотом и со всем остальным, что произошло в результате Майдана. Обидно, что правительство с помощью СМИ разделило страну на активистов, героев, «небесную сотню» и сепаратистов.
4. Нынешний состав Кабмина даже Тимошенко оценивала как полупрофессиональный. Нужно в срочном порядке менять этих людей.

Владислав РУСАНОВ, 48 лет, доцент Донецкого технического университета, писатель-фантаст:
– 1. Жизнь никак не изменилась, зарплата стала меньше, но пока платят. Студенты на занятия ходят, вуз работает.
2. С одной стороны, я приветствую идеи ополченцев. Однако не нравится то, что происходит в последнее время: непонятны их цели и задачи, не решаются насущные проблемы. По этим причинам отношение двойственное. Я был сторонником федерального устройства, мне нравилась идея создания республики в Донбассе.
Сейчас эти республики как таковые существуют виртуально, что вызывает к ним сложное отношение. Трудно сказать, «за» или «против».
3. Они не сепаратисты, для меня это ополченцы, которые защищают интересы народа Донбасса.
4. Необходимо сесть за стол переговоров. Нужна готовность идти на компромиссы с обеих сторон, чего я сейчас не вижу ни от одной из сторон. Все хотят получить всё, «как мы скажем, так и будет», но умение договариваться заключается в способности учитывать и противоположное мнение.
Важно дать возможность людям спокойно жить и работать. Может быть, до этого дойдут, но не в ближайшее время.

ЮЛИЯ, 31 год, Славянск, частный предприниматель
1. Жизнь изменилась кардинально. Я покинула город две с половиной недели назад, когда квартира из-за обстрела осталась без стекол.
Сейчас я не работаю. Нахожусь с детьми в глухом селе. Нас приняли родственники, о существовании которых мы толком-то и знать не знали. До этого у меня было две работы, свой бизнес. Сейчас я без ничего. Не уверена, что когда вернусь, у меня будет квартира.
В городе осталось много людей. По моим оценкам, выехало около 60 процентов населения, но 40 процентов – осталось. В городе много людей предпенсионного и пенсионного возраста. Остались и молодые, и семьи с детьми. Два месяца назад нам перекрыли все выплаты, многим элементарно не за что выехать из города. На дорогу особо денег нет, даже если и приедешь к родственникам, они ведь не будут кормить тебя долго. Я не могу без слез разговаривать с теми людьми, которые остались в городе.
2. Не особо хочу отвечать на этот вопрос. Не берусь судить, кто виноват. Обидно, в прошлом году город развивался хорошими темпами. Например, отремонтировали все школы, а сейчас не осталось ничего.
3. Воюющие стороны я называю так, как они себя позиционируют: «украинская армия» и «ополчение». Я употребляю эти слова даже в частных беседах.
4. Как обычный человек я хочу, чтобы нас просто оставили в покое. Обе стороны. Просто дайте нам жить.

Александр БИЛИНСКИЙ, 31 год, редактор издания «Gorlovka.ua»:
– 1. Я вынужден был выехать за пределы Горловки 28 апреля. Занимаюсь медиабизнесом, сейчас весь коллектив работает в домашних условиях. На работу в офис никто не выходит.
В городе остаются захваченными пять зданий: управление МВД, УБОП, на первом этаже исполкома находятся вооруженные люди, прокуратура и райотдел милиции. Также было несколько захватов церквей, не православных. Случались похищения людей, из автосалонов угоняли авто. Больше всего меня, да и всех горловчан, пугает отсутствие милиции – сотрудники или в отпуске, или на больничном, или уволились. Нам не к кому обратиться. На моей памяти, за последние месяцы нет раскрытых преступлений, то есть их фиксируют, но не расследуют.
Тяжело было снять и перевести деньги, сейчас стало немного легче. В главном отделении Приватбанка не работают терминалы и банкоматы.
2. К ДНР отношусь негативно, потому что многих из числа сторонников знаю лично – это люди недостойные. То, что они получили оружие, не означает, что они могут управлять чем-то. Их цель – нажиться и заработать, а потом исчезнуть.
3. Тяжело определить, как их называть. Никакое это не «ополчение», так как они сами придумали эту войну и сами воюют.
«Террористы» – это сильно жестоко, там много местных, которые взяли оружие. Возможно, они думают, что действительно кого-то защищают.
«Сепаратисты» – да, если требуют отделить область от Украины, тогда это типичный сепаратизм.
4. Закончить конфликт очень просто. Диверсанты, которые руководят всем, должны исчезнуть. Улететь, выехать в Россию. Остальные, местные, должны сдать оружие и забыть о том, что по¬следние два месяца они воевали, грабили и ходили в масках. Если власти не хотят, чтобы в Горловке повторился Славянск, где все разбито (у нас пока все спокойно), местных надо уговорить сдать оружие, или город исчезнет.
По материалам
Интернет-издания «Вести»

Неспокойно сегодня и в Старобешевском районе. Слухи ходят один другого нелепее и страшнее, люди, не надеясь на защиту ни прежних властей, ни нынешних, ни работников милиции, уже стали покидать свои дома и, спасая семьи, уезжают, в основном, в соседнюю Россию. Газета «Новая жизнь» попросила жителей района ответить на эти же вопросы.

ИВАН, 35 лет:
– 1. Появился страх. За своих родных и близких, за детей, которым жить и учиться – где? В каком государстве? Военные действия расшатали вполне благополучный Донбасс, разрушены города, везде беспредел. Где наша доблестная милиция, начальник которой на митинге во всеуслышание заявлял: «Милиция с народом!»?. Кто в районе у власти? Так называемые ДНРовцы вынудили руководство района уйти в отставку, а достойной замены до сих пор не нашли. К кому обращаться за решением проблем? Кто обеспечит покой и благополучие моих близких? Вопросов больше, чем ответов.
2. К ДНР отношусь крайне отрицательно. Не вижу среди них (по крайней мере, у нас в районе) ни одного умного человека, никто не предлагает путей выхода из кризиса, да и вообще – заварили кашу, а теперь предпочитают не высовываться. Что мы от них видели? Пару митингов и автопробеги? Смешно! И еще удивляюсь тем, кто долгие годы выходил с лозунгами «За Партию регионов», а сегодня проповедует идеи ДНР. Им, может быть, и не стыдно, что еще несколько месяцев назад они ратовали «За единую Украину», но народ-то помнит и презирает таких.
3. Ополченцы, сепаратисты и террористы – не вижу разницы. Когда ехали с детьми на один день отдохнуть на Азовское море, «мирные ополченцы» остановили на блок-посту и потребовали две тысячи гривень. Деваться некуда, у них – оружие, а у нас – дети.
4. Прежнюю Украину уже не вернуть.