Помимо этого есть еще подготовка к переговорам, хотя она может и не привести к полноценным переговорам: между Россией и Евросоюзом (а в этом же контексте и между киевским правительством и «автономистскими» правительствами Донецка и Луганска); между США и Китаем; между правительством Афганистана и Талибаном.

И, наконец, в духе загадки Шерлока Холмса о «собаке, которая не залаяла», часто упоминаются еще и переговоры, которые НЕ проходят: между Израилем и Палестиной, Ираном и Саудовской Аравией, Китаем и Японией. Что говорит нам о нынешней ситуации в мире такой акцент на теме переговоров (включая те, которые не происходят)?

Во-первых, о том, что чем ближе к реальным переговорам, тем ожесточеннее становятся противники соглашений. Сторонники же переговоров обычно сомневаются и неуверенны: удастся ли им удержать своих сторонников, если они договорятся с другой стороной. Те же, кто выступает против переговоров – нисколько не сомневаются в своих действиях. Они свирепы, агрессивны и используют любую возможность, чтобы блокировать или саботировать переговоры.

Хорошо ли сами по себе переговоры? Вот в чем вопрос. Основной плюс переговоров, заканчивающихся достижением компромисса, в том, что они сокращают (но не предотвращают полностью) страдания, которые приносит почти всем людям любой конфликт. Второй плюс заключается в следующем: сторонники продолжения конфликта постоянно твердят, что победить можно только усилив давление, а это значит – больше военных действий, усиление блокады и применение пыток. В результате со временем нарастает волна насилия, которую более или менее может остановить мирное соглашение.

Однако есть и свои негативные моменты. Противник выживает и иногда даже начинает процветать. Мирное соглашение легитимизует его. И если тех, кто на другой стороне, начать критиковать, то они ответят (а так это обычно и происходит), что их критики просто пытаются возродить конфликт и сорвать мирные соглашения.

Мир, в распространенном смысле этого слова, имеет свою цену и предполагает, что мы не будем оспаривать несправедливость, лежащую в основе конфликта. И мы видим, каковой становится роль бывших революционеров после подписания мирного соглашения – взгляните, например, на бывших революционеров Сальвадора и Гватемалы.

Когда же, все-таки, начинаются переговоры и заключаются мирные соглашения? Основным моментом здесь является политическое истощение страны в сочетании с тупиком, в который заходят военные действия. Однако, как правило, и этого недостаточно. Второй важный момент – это внешнее геополитическое давление.

Страны, напрямую не участвующие в конфликте, но связанные с той или иной стороной конфликта, осознают, что прекращение конфликта в их интересах (как третьей страны). Сначала они получили то, что хотели получить в ходе этого конфликта, а теперь уже в их интересах его прекратить. И если США и Куба сегодня ведут переговоры, то объяснение этому лежит в комбинации внутреннего давления на Кубе и внешнего давления на США.

Если же мы взглянем на наиболее вопиющие случаи отсутствия переговоров (между Саудовской Аравией и Ираном, между Японией и Китаем), то почему здесь риторика ужесточается и нарастает враждебность? Антропологу с Марса трудно было бы в это поверить, но и Саудовская Аравия и Иран глубоко привержены исламской культуре и законам шариата. Япония и Китай давно взаимосвязаны культурными ценностями, общей лингвистической структурой и даже символикой.

Однако они действуют против друг друга и пытаются ослабить геополитическое влияние и власть друг друга. Сейчас они сознательно делают акцент на тех моментах их культурного наследия, которые их разделяет, забывая о том, что объединяет их. Зачем, зачем, зачем? Одна из причин: руководство каждой из этих стран заинтересовано в сохранении имиджа врага в своей стране.

Сталкиваясь с проблемой глубинных расколов, происходящих в своей стране – тех расколов, которые могут развалить их страну, руководители этих стран апеллируют к национальному единству перед лицом предполагаемой внешней угрозы. Вторая причина – конфликт разжигают и внешние силы, поскольку он им выгоден и они (как третьи страны) заинтересованы в том, чтобы враждебность сохранялась и развивалась именно в определенном направлении.

Таким образом, переговоры между Саудовской Аравией и Ираном затронут интересы США, Турции, Пакистана, Израиля и многих других стран. Переговоры между Китаем и Японией вызовут недовольство не только США, но и Индии, а также, возможно, России. Поэтому в обоих случаях (когда переговоры не происходят) мы наблюдаем условия противоположные тем, когда переговоры имеют место.

Там, где переговоры происходят, мы видим позитивное внешнее и внутреннее давление. Там же, где нет даже намека на серьезные переговоры, мы видим негативное внутреннее и внешнее давление. Куда же мы, стало быть, движемся? Никогда не следует забывать, что геополитика – игра переменчивая, и в особенности в наше время – эпоху структурного кризиса современной мир-системы с его быстрыми и хаотичными переменами во всех сферах, а не только в геополитических союзах.

Обстановка может измениться – и совсем неожиданно. Не забывайте о том, что подготовка к переговорам обычно происходит тайно – чем больше секретности на стадии подготовки, тем более успешными будут переговоры. И мы знаем, что подготовка к переговорам идет прямо сейчас. И только когда произойдут какие-либо утечки информации или переговоры уже начнутся, только тогда их противники смогут мобилизоваться и попытаться их сорвать.

Противники переговоров, конечно, зачастую побеждают. Они и сейчас усердно работают над тем, чтобы сорвать возможное соглашение между США и Ираном. Однако в данном случае я надеюсь, что соглашение все же будет достигнуто, поскольку его положительные стороны намного перевешивают негативные.

Источник: Иммануил Валлерстайн, http://liva.com.ua/negotiations-enemies.html